Итак, "Песнь о шраме", Мицумаса Анно, продолжение.
"В школьном актовом зале висели портреты, штук десять - Мори Огай, Ниси Аманэ, еще кто-то, - но в то время я еще не знал, что Мори Огай - такая замечательная личность.
Со школьного двора видны Замковая гора
и гора Инари.
Поднимаюсь, считая ворота цвета киновари, 
омываю руки, звоню в колокол, быстро молюсь, выпиваю выставленное для божества сладкое саке... А можно ли его было пить? Судя по тому, что Божья кара меня до сих пор не постигла, наверное, я не нарушил правила поведения в храме.
В глубине, за большим храмом Инари,
- маленькое святилище, куда приносят в дар жареный тофу-абураагэ. Говорят, его съедает лисица-слуга божества, но никто эту лисицу не видел.
У подножия холма храма Инари течет Большая река. 
Она проходит под Большим мостом и образует омут под откосом Такагуэ. В этом омуте живет водяной-каппа (в Цувано его называют "энко"), который через попу вытягивает у детей печенки. И правда, много детей утонуло в том омуте.
В Большой реке нельзя было ловить рыбу. Взрослые выпускали карпов, но детям их ловить запрещалось. Рыба, казалось, знала о границах запретной зоны, и за Больничным мостом совершенно не клевало. Странно.
Во время войны в городе квартировали войска, они не обращали внимание на этот запрет и выловили всю рыбу.
Следующий за Больничным мостом - мост Тендзин, на другой его стороне - буддийский храм Кокай-дзи. Наверное, я смогу произвести впечатление на вас, если скажу, что его настоятель - мой одноклассник, с которым мы часто вместе играли.
Выше этого храма расположен другой, Тендзин. Проходя мимо него, поднимались на гору Аоно-яма. Рассматривая карты Японии, мы искали эту гору, и если она не была обозначена, объявляли карту "поддельной". Если подняться на эту гору, можно было даже разглядеть Японское море, и уж наш забытый богом Цувано был весь, как на ладони.
<...>
Раз, чтобы сделать себе флейту, я пошел в бамбуковую рощу. Левой рукой я согнул ствол бамбука и вогнал в него нож. Бамбук лопнул, и, распрямившись, впился в правую руку."
Так заканчивает Анно свою "Песнь о шраме", но моя прогулка по городу продолжается.
Анно родился вовсе не за белыми стенами Тоно-мати,
(кстати, здесь видны бамбуковые заграждения у стен, называемые "инуяраи" и характерные для Киото. Их наличием вполне можно оправдать то, что в рекламе Цувано называют "маленьким Киото").
а в торговой части города, расположенной ближе к станции, где его семья держала небольшую гостиницу-хатогоя.
Сейчас в этой части городка можно погулять по сувенирным магазинчикам с изделиями из традиционной бумаги или шелка, или купить сакэ, которое делают поколениями по старым рецептам.
Можно посидеть в кафе или в ресторанчике
В старом здании шелковой фабрики сейчас тоже располагается кофейня.
Анно: "В детстве я часто ходил к магазинчику, где делали и продавали сладости гендзи-маки (конвертики из теста, в которые завертывается паста из сладких бобов). Мне не надоедало наблюдать за тем, как они работают. 
Хозяин давал мне леденец, и я возвращался домой. Стыдно думать сейчас о том, какое же вожделение, наверное, читалось в моем взгляде. "
Удаляясь от центра, забираешься в лабиринт узких полузаброшенных улочек.
А на крыше склада-кура примостилась, наверное, "веселая птица синица", вот только что она ворует? Рис?
Удивительно, но даже заброшенность выглядит какой-то ухоженной.
Заплатки 
В таком вот доме вполне могла бы располагаться старая гостиница
Даже крыши в Цувано особенные - красновато-коричневая черепица характерна именно для этой части Симанэ, ведь на черепицу идет местная глина.
Магазинчик почти у самой станции
Я уже не помню, что там продавалось, но окна с обеих сторон от двери были украшены вот так:
Вот и площадь перед станцией
Анно: "Родина замечательна не потому, что Цувано, например, напоминает картинку из буклета Discover Japan. А потому, что на родине у каждого человека есть тропинка в детство."
